БЕЯ

Половинский Михаил Никонович

Рассказ о муже.

Мой муж Половинский Михаил Никонович родился в Белоруссии. Почит все его детство и отрочество прошли под игом фашистов. Но второй день объявления войны, немцы, перейдя реку Буг, были уже в их деревне. Голод, холод, и страх. Днем свидетельствовали немцы особенно за связь с партизанами. По ночам часто делали налет и обыски, выкидывая хозяек вместе с детьми на улицу. Кроме моего мужа у его матери было еще 4 детей. Ей самой и всем детям часто приходилось прятаться от бомбежек и облав. Жила в их селе учительница, которая была связана с партизанами. Немцы ее выследили, разрезали ей живот и повесили на воротах собственного дома. А когда однажды его старший брат доведенный голодом, осмелился попросить у немца кусочек хлеба, он так отделал его дубинкой по его спине так, что он еще долго носил кровавые рубцы на своем детском теле. Как-то раз, немцы согнали всю деревню в кучу и погнали неведомо куда, гнали 300км.

Возможно, их бы всех расстреляли или утопили, но на их счастье прознали партизаны и отбили их у фашистов. Мать от страха почти каждой бомбежке теряла по зубу. В 80-х годах, мы с мужем ездили на его родину в Белоруссию, проехали с экскурсоводом по столице. Посетили всемирно известное кладбище деревни Хатынь. При посещении этого мемориала звучали особого звука колокола теребящие душу. От некоторых домов в Хатыне осталась только калитка. И на ней мемориальная доска с перечислением поименно, сколько жителей было в этой семье. Единственный колоде отставший от деревни на территории которого сооружен мемориал. Та деревня, в которой родился муж, тоже на этом кладбище в Хатыне. Не повезло ему и в мирное время, при прохождении действительной службы был травмирован открытый осколочный перелом обеих костей правой голени, контузия головного мозга. В результате чего год отлежал в госпитале в Карелии. И это за два месяца до мобилизации домой. Остался инвалидом на всю жизнь, был приравнен к участникам ВОВ, имеет удостоверение.